Писала несколько лет назад, сразу после очередного - прочитывала и перечитывала много раз - прочтения Булгаковского "Мастера и Маргариты".

Этот стих про Маргариту,
Про ее любовь и счастье
О покое, что с любимым
Подарил Владыка мира…

* * * * *

Получив из рук нечистых
Азазелло крем волшебный,
Вмазывая его в кожу,
Маргарита не боялась,
Не страдала, не мечтала,
Лишь любила больше жизни
И надеялась на встречу,
Пусть даже и у врат ада.

Крем домазан весь до капли -
Тело, руки изменились,
Превратилась в Королеву
Маргарита за мгновенье.
На метлу верхом уселась,
И выпорхнула в окошко,
Где мечтал, к луне взывая
Прирожденный боров хмурый.

Между проводов и зданий
Маргарита полетела в дом поганый,
Дом проклятый, литераторов пристанный,
И помедлив лишь немного,
Отомстила всем злодеям, на их счастье заседавшим
На собрании литпорткома.
Залила квартиры горем
И разбила окна злобы.

Облетев огромный город,
Полный света и движенья,
Ведьма в чащу устремилась,
Пролетая над полями.
Ее встретили русалки
И лесная злая нечисть.
Пир устроили веселый
Королеве майской бала.

Маргарита, всласть понежась
На руках ундин опасных,
Собралась вновь в путь-дорожку
На метле своей обратно.
В город древний и прекрасный,
Современный и жестокий,
Где пропал любимый Мастер
От жестокости людской.

Полетела Маргарита
В черной дьявольской карете,
Вмиг преодолев пространство
В сотни тысяч километров.
И вот Королева наша
Перед странной, жуткой дверью
Вся от страха побледнела,
Но, однако, совладала с слабостью своей минутной.

Ее встретил тип престранный
В клетчатом, дурном костюме
С треснутым стеклом в очёчке
И с глумившимся лицом.
Проводил в опочивальню
Королеву и оставил
Маргариту в жутком страхе
На руках у Геллы-ведьмы.

Миг, и вот уж тип престранный судит
Шахматный турнир между
Мистером усатым
И главой нечистым ада.
Котик жульничал и ерзал,
Ну а Воланд улыбался.
Маргарита, затаившись,
Мазала мессиру ногу.

Но вот пробил час великий –
Полночь в двери постучала!
Маргариту, приготовив,
И обмыв алою кровью,
Усадили на помосте,
Выставив вперед колено
Принимать все поцелуи
Палачей, убийц и прочих,
Отличившихся пред адом
в впредь невиданных злодействах
И за то в год раз из гроба
Приглашенный на сей праздник.

Вот каминный пол разверзся
И из самого огня
Появился приглашенный,
Прибывший в дубовом гробе.
Он поклон отвесил браво
И поднявшись за мгновенье
Длинной лестницей до трона,
Руку Королевы бала он прижал к своим губам.

Тут пошли толпою гости
Убиенны и убийцы
Целый ряд маньяков страшных,
Толпы трупов и чертей.
Женщины нагими были,
А мужчины в пышных фраках
Со следами от ожогов
Адских на своих телах.

Все стерпела Маргарита
И исполнив долг хозяйки
Попросила лишь покоя
И стакан чистейшей водки.
Поднесли к губам ей чашу,
Но не водки – красной крови.
Она, пригубив напиток,
На миг потеряла свет.

А очнулась после бала
В длинном шелковом халате
В маленькой опочивальне,
Рядом Воланд и вся свита –
Тип престранный, кот усатый,
Азазелло ярко рыжий,
Гелла – ведьма с жутким шрамом,
И она у них в гостях…

Кот тут предложил ей спирта
Чистого, никак не водки!
Она, выпив все до капли,
Собралась уже домой.
И, задумав утопиться,
Сразу, как придет возможность,
Возблагодарила бесов
За радушный их прием.

Воланд властною рукою
Возвратил Марго обратно
И велел сказать желанье,
Чтоб исполнить для нее.
Маргарита побледнела, гордо вскинув подбородок,
И просила –
«Пусть любовник
Мой сейчас же будет тут!»

Ничего не изменилось в комнате,
Лишь Мастер бледный появился
И забился в угол
От своей тоски.

«Бедный, бедный , ты мой бедный,
Что же сделали с тобою?
О, мессир, я умоляю
Помоги его спасти!»

- «Где роман ваш, мистер Мастер?»
- «В пепле грусти и страданий»
- «Ах, на говорите чуши! Рукописи не горят!»

И, достав из под сиденья своего
Роман нетленный
Воланд излечил страдальца
И отправил их назад.

Перед нами Маргарита с Мастером
В подвале бедном
И им кажется порою,
Что лишь сон приснился, но
В гости входит Азазелло
И, налив бокалы ядом,
Приглашает выпить залпом
За свершение всего...

На заброшенном пруду,
Где ночами светит месяц
Домик чудный, деревянный,
А в нем светится окно.
Мастер там и Маргарита
Упиваются покоем.
Их простил Господь всесильный –
Подарил НЕБЫТИЕ…

Спасибо

ЗдОрово!
Надеюсь, не обидитесь, если сравню с языком акмеистов начала века...
Когда начала читать ваше, сразу вспомнились любимые заученные 10 лет назад в школе, но не забытые, строчки:

Мореплаватель Павзаний
С берегов далеких Нила
В Рим привез и шкуры ланей,
И египетские ткани, и большого крокодила...

Это было в дни безумных извращений Каракаллы.
Бог веселых и бездумных изукрасил цепью
чудных волн причудливые скалы,
В золотом невинном горе солнце в море уходило,
И в пурпуровом уборе император вышел в море,
чтобы встретить крокодила....
И какой-то сказкой чудной, нарушителем гармоний
Крокодил сиял у судна чешуею изумрудной на серебрянном понтоне...
и т.д.
Гумилев, кажется, если не ошибаюсь. Порядок некоторых строчек за давностию лет могла перепутать...

Приятно было в ваших строчках прочитать давное забытое, но дорогое...
Спасибо.

Конечно не обижусь. Очень приятно, что вообще прочитали и высказались.

А у Гумилева мне больше всего нравится это:

В том лесу белесоватые стволы
Выступали неожиданно из мглы,

Из земли за корнем корень выходил,
Точно руки обитателей могил.

Под покровом ярко-огненной листвы
Великаны жили, карлики и львы,

И следы в песке видали рыбаки
Шестипалой человеческой руки.

Никогда сюда тропа не завела
Пэра Франции иль Круглого Стола,

И разбойник не гнездился здесь в кустах,
И пещерки не выкапывал монах.

Только раз отсюда в вечер грозовой
Вышла женщина с кошачьей головой,

Но в короне из литого серебра,
И вздыхала и стонала до утра,

И скончалась тихой смертью на заре
Перед тем как дал причастье ей кюрэ.

Это было, это было в те года,
От которых не осталось и следа,

Это было, это было в той стране,
О которой не загрезишь и во сне.

Я придумал это, глядя на твои
Косы, кольца огневеющей змеи,

На твои зеленоватые глаза,
Как персидская больная бирюза.

Может быть, тот лес — душа твоя,
Может быть, тот лес — любовь моя,

Или может быть, когда умрем,
Мы в тот лес направимся вдвоем.